«Заветная сказка» о зубастом лоне и щучьей голове
из сборника Афанасьева

Bibliothèque nationale de France

В 1850-е годы собиратель фольклора Александр Афанасьев совершил путешествие по Московской и Воронежской губерниям и записал сказки, песни, пословицы и притчи местных жителей. Однако издать ему удалось немногое: подобно французским фаблио, немецким шванкам и польским фацециям, русские сказки содержали эротические и антиклерикальные сюжеты, а потому афанасьевские сборники подверглись цензуре.

Из запрещенных текстов Афанасьев составил сборник под названием «Народные русские сказки не для печати» и тайно переправил его в Европу. В 1872 году многие из вошедших в него текстов были опубликованы в Женеве, без имени составителя, под названием «Русские заветные сказки». Слово «заветные» значит «заповедные», «секретные», «тайные», «свято хранимые», а после выхода «Русских заветных пословиц и поговорок», собранных Владимиром Далем и Петром Ефремовым, и афанасьевских «Заветных сказок» его стали использовать в качестве определения корпуса непристойных, эротических фольклорных текстов.

В России сборник Афанасьева вышел только в 1991 году. Arzamas публикует один из вошедших в него текстов.

Щучья голова

Жили-были мужик да баба, и была у них дочь, девка молодая. Пошла она бороновать огород; бороновала, бороновала, только и позвали ее в избу блины есть. Она пошла, а лошадь совсем с бороною оставила в огороде:
— Пущай постоит, пока ворочусь.
Только у ихнего соседа был сын — парень глупой. Давно хотелось ему поддеть эту девку, а как, не придумает. Увидал он лошадь с бороною, перелез через изгороду, выпряг коня и завел его в свой огород. Борону хоть и оставил
на старом месте, да оглобли-то просунул сквозь изгороду к себе и запряг опять лошадь-то. Девка пришла и далась диву:
— Что бы это такое — борона на одной стороне забора, а лошадь на другой?
И давай бить кнутом свою клячу да приговаривать:
— Какой черт тебя занес! Умела втесаться, умей и вылезать: ну, ну, выноси!
А парень стоит, смотрит да посмеивается.
— Хочешь, — говорит, — помогу, только ты дай мне…
Девка-то была воровата:
— Пожалуй, — говорит, а у нее на примете была старая щучья голова,
на огороде валялась, разинувши пасть. Она подняла ту голову, засунула в рукав
и говорит:
— Я к тебе не полезу, да и ты сюда-то не лазь, чтоб не увидал кто, а давай-ка лучше сквозь этот тынок. Скорей просовывай кляп, а я уж тебе наставлю.
Парень вздрочил кляп и просунул его сквозь тын, а девка взяла щучью голову, раззявила ее и посадила на плешь. Он как дернет — и ссадил *** до крови. Ухватился за кляп руками и побежал домой, сел в угол и помалкивает.
— Ах, мать ее так, — думает про себя, — да как больно *****-то у нее кусается ! Только бы *** зажил, а то я сроду ни у какой девки просить не стану!
Вот пришла пора: вздумали женить этого парня, сосватали его на соседской девке и женили. Живут они день, и другой, и третий, живут и неделю, другую
и третью. Парень боится и дотронуться до жены. Вот надо ехать к теще, поехали. Дорогой молодая-то и говорит мужу:
— Послушай-ка, милый Данилушка! Что же ты женился, а дела со мной
не имеешь? Коли не сможешь, на что было чужой век заедать даром?
А Данило ей:
— Нет, теперь ты меня не обманешь! У тебя ***** кусается. Мой кляп с тех пор долго болел, насилу зажил.
— Врешь, — говорит она, — это я в то время пошутила над тобою, а теперь
не бойся. На-ка попробуй хоша дорогою, самому полюбится.
Тут его взяла охота, заворотил ей подол и сказал:
— Постой, Варюха, дайка-ся я тебе ноги привяжу, коли станет кусаться, так я смогу выскочить да уйти.
Отвязал он вожжи и скрутил ей голые ляжки. Струмент у него был порядочный, как надавил он Варюху-та, как она закричит благим матом,
а лошадь была молодая, испугалась и начала мыкать (сани то сюда, то туда), вывалила парня, а Варюху так с голыми ляжками и примчала на тещин двор. Теща смотрит в окно, видит: лошадь-то зятева, и подумала, верно, это он говядины к празднику привез; пошла встречать, а то ее дочка.
— Ах, матушка, — кричит, — развяжи-ка поскорей, покедова никто не видал.
Старуха развязала ее, расспросила, что и как.
— А муж-то где?
— Да его лошадь вывалила!
Вот вошли в избу, смотрят в окно — идет Данилка, подошел к мальчишкам, что в бабки играли, остановился и загляделся. Теща послала за ним старшую дочь.
Та приходит:
— Здравствуй, Данила Иванович!
— Здорово.
— Иди в избу, только тебя и недостает!
— А Варвара у вас?
— У нас.
— А кровь у нее унялась?
Та плюнула и ушла от него. Теща послала за ним сноху, эта ему угодила.
— Пойдем, пойдем, Данилушка, уж кровь давно унялась.
Привела его в избу, а теща встречает и говорит:
— Добро пожаловать, любезный зятюшка!
— А Варвара у вас?
— У нас.
— А кровь у нее унялась?
— Давно унялась.
Вот он вытащил свой кляп, показывает теще и говорит:
— Вот, матушка, это шило все в ней было!
— Ну, ну, садись, пора обедать.
Сели и стали пить и есть. Как подали яичницу, дураку и захотелось всю
ее одному съесть, вот он и придумал, да и ловко же вытащил кляп, ударил
по плеши ложкою и сказал:
— Вот это шило все в Варюхе было! — да и начал мешать своею ложкою яичницу.
Тут делать нечего, полезли все из-за стола вон, а он приел яичницу один
и стал благодарствовать теще за хлеб за соль. 

Читай, если не страшно!

Ты наверняка привыкла, что в твоих любимых сказках все закачивается хорошо. Принцесса встречает принца на белом коне, он побеждает злую колдунью, а поцелуй истинной любви спасает от всех заклятьев на свете. Мы тоже привыкли именно к таким сценариям, но оказывается, что счастливые концы этим сказкам придумали люди, чтобы рассказывать своим детям. А вот оригиналы своим деткам они рассказывать побоялись. И сейчас ты узнаешь почему! Мы выбрали оригиналы самых популярных детских сказок, которые по сюжету больше напоминают сценарии к фильмам ужасов, чтобы пересказать их тебе. Enjoy! Кстати, не забудь включить музыку. Так читать будет еще страшнее!

Красная шапочка

Знакомая тебе с самого детства сказка итак кажется немного жутковатой. Ну какая нормальная девочка, увидев волка в постели, будет с ним разговаривать? Вот-вот. А оригинальная версия этой сказки была совсем страшной. В оригинале Красная шапочка не маленькая девочка, а уже хорошо воспитанная юная леди, которая спрашивает у волка дорогу к дому бабушки (Ну что за внучка? Даже не знает, где живет ее бабушка!) и получает ложные инструкции. Девушка следует советам злого волка и достается ему на обед. Вот и сказочке конец. Никаких дровосеков, никакой бабули – только сытый волк и Красная шапочка, которую он загрыз.

Фото tumblr.com

Русалочка

Помнишь, как закончился мультфильм Диснея про Русалочку? Пышной свадьбой Эрика и Ариэль, на которой веселятся не только люди, но и морские жители! Но в оригинальной версии, которую написал Ганс Христиан Андерсен, принц женится на совершенно другой принцессе.

А убитой горем Русалочке предлагают нож, который она, чтобы спастись, должна вонзить в сердце принца.

Но добрая и несчастная Русалочка прыгает в море и умирает, превратившись в морскую пену. Но позже Андерсону стало жаль героиню, и он решил изменить конец. Там Русалочка становилась уже не пеной морской, а «дочерью воздуха», которая ждет своей очереди, чтобы отправиться на небеса. Не очень-то он сжалился над бедной Русалочкой, ведь конец все равно очень трагичный.

Фото tumblr.com

Белоснежка

В мультфильме Диснея о Белоснежке королева просит егеря убить падчерицу и принести в качестве доказательства ее сердце. Но добрый егерь пожалел бедную девушку и вернулся в замок с сердцем свиньи.

А вот в оригинале все не так просто: вместо сердца королева не только потребовала принести печень и легкие Белоснежки, но и приготовить их ей на ужин в тот же вечер!

И еще. В первой версии Белоснежка просыпается от того, что по пути во дворец ее толкнула лошадь принца – совсем не от поцелуя истинной любви. А заканчивается сказка тем, что королеву заставляют танцевать в раскаленных туфлях, пока она не умирает в страшных мучениях. Почему-то нам кажется, что Белоснежка и ее принц в это время наблюдали за ее танцем смерти…

Фото tumblr.com

Спящая красавица

Все знают, что спящая красавица – это прекрасная принцесса, которая уколола палец веретеном и уснула на сто лет, пока не приехал принц, и не разбудил ее поцелуем. Они сразу полюбили друг друга, поженились и жили долго и счастливо. Happy end и все дела! Но в оригинале все гораздо трагичнее. Первую версию сказки написал итальянец Джамбаттиста Базиле. Там девушка погрузилась в сон из-за пророчества, а вовсе не из-за проклятья. Отец принцессы велел посадить безжизненное тело дочери на обитый бархатом трон и приказал отнести Талию, так звали принцессу, в их небольшой домик в лесу. Его заколотили, чтобы никто не смог проникнуть туда. Но однажды в тех лесах охотился чужеземный король. В какой-то момент его сокол вырвался из рук и улетел. Король поскакал за ним и наткнулся на маленький домик. Решив, что сокол мог влететь внутрь, кавалер влез в окно домика. Сокола там не было, зато он нашел сидящую на троне принцессу.

Решив, что девушка уснула, король принялся будить ее, но ничто не смогло пробудить спящую красавицу.

Будучи воспламененным красотой девушки, король, по словам Базиле, перенес ее на постель и «собрал цветы любви» (вот шалун!). А потом, оставив красавицу на постели, он вернулся в свое королевство и надолго забыл об инциденте. А через девять месяцев принцесса родила близнецов (будучи спящей). Один из детей начал сосать палец матери и вытягивает занозу от веретена, из-за которого, как оказалось, она не могла проснуться. После пробуждения красавица узнает, что стала матерью двоих детей. А тем временем чужеземный король, вдруг вспомнив о спящей девушке и «приключении», снова собрался на охоту в те края. Заглянув в заброшенный домик, он нашел там прекрасную троицу. Раскаявшись, король рассказал обо всем принцессе. Они полюбили друг друга, и король пообещал, что скоро пришлет карету за девушкой и их детьми. Вернувшись домой, король не мог забыть о встрече с принцессой. Каждую ночь он покидал свое царское ложе, уходил в сад и вспоминал о прекрасной Талии и детях. А его жена – то есть королева, которой он как-то не нашел времени рассказать о новорожденных, – что-то заподозрила. Сначала она допросила одного из королевских сокольничих, а потом перехватила гонца с письмом короля к Талии. Тем временем ни о чем не подозревающая Талия быстренько собрала близнецов и отправилась домой к своему возлюбленному.

Она не знала, что королева приказала схватить всех троих, малышей убить, приготовить из них несколько блюд и подать их королю на обед.

За обедом, король нахваливал мясные пироги! Но злой королеве этого было мало, она решила убить саму принцессу. Спустившись в подземелье она приказала сжечь Талию. Король услышал крики своей возлюбленной! Он ворвался в подземелье, сбил королеву с ног и потребовал вернуть близнецов. «Но ты же их сам съел!» – сказала злобная королева. Король зарыдал. Он приказал сжечь королеву в уже разведенном огне. Тут как раз пришел повар и признался, что не подчинился приказу королевы и оставил близнецов в живых, заменив их ягненком. Радости родителей не было предела! Расцеловав повара, влюбленные стали поживать да добра наживать.

Фото tumblr.com

Золушка

Всем известная сказка заканчивается тем, что прекрасная и трудолюбивая Золушка выходит замуж за прекрасного принца, а ее вредные сестры за двух знатных господ – и все счастливы! История о Золушке появилась еще в первом веке до нашей эры. Эта сказка очень похожа на ту, которую мы все так хорошо знаем, за исключением хрустальных туфелек и кареты из тыквы. Но братья Гримм, как всегда, написали жестокую версию этой сказки: у них злобные сестры режут себе ступни по размеру хрустальной туфельки – в надежде обмануть принца. Но хитрость не удается! Ведь на помощь принцу прилетают голуби, которые выклевывают обманщицам глаза. В конце концов, сестры заканчивают свои дни слепыми нищенками, в то время как Золушка наслаждается роскошью и счастьем в королевском замке.

Давным-давно, в одной маленькой, затерянной в лесах деревушке, жили были дед и баба, и была у них внученька Машенька. Как-то раз пошла Машенька в лес по-грибы … да и потерялась. Солнышко давно уж полдень прошло-прокатилось, к закату клонится, пора домой возвращаться, да нет дороги, затерялась тропиночка. Вокруг лес дремучий, ели вековые, ветвями по лицу хлещут, корни ноги обвивают, идти не дают.

Долго ли коротко, вышла Машенька на полянку, видит избушка лесная стоит, да не просто избушка, а терем целый: ставеньки у теремочка тесовые, да запоры дубовые, сени кленовые, половицы ясеневые. Зашла Машенька в терем – пустой стоит, нет хозяев дома, только стол накрыт, да три миски стоят, да три ложки лежат, да три стула стоят. Села Машенька на большой стул – да велик он ей оказался, взяла в руки ложку – сил едва поднять хватило. Пошла Машенька, села за средний стул – не удобен он ей, взяла в руки ложку велика да тяжела оказалась. Села девочка за третий стул – впору пришелся ей, взяла ложку – как раз по руке. Мало-по малу, съела всё, что в миске было…

Время позднее, запалила Машенька свечку, да пошла по дому бродить-искать, где бы отдохнуть. Зашла в спаленку, видит – три кровати стоят: большая, средненькая да совсем маленькая. Прилегла Машенька на большую – жесткая слишком, прилегла на среднюю – неудобно ей. Прилегла на маленькую – впору пришлась. Укрылась Машенька одеялом пуховым, зарылась в подушки мягкие, да и уснула. Знала бы Машенька, к кому в гости попала – прочь бы бежала, без оглядки, сверкали бы лишь пятки. Да только спит девочка, сны видит… А жили в том тереме три медведя: Михайло Потапыч, Настасья Филлиповна и маленький медвежонок Мишутка.

Стемнело уж, луна сквозь деревья проглядывает, филин в чаще ухает, вдруг – шум да треск, то медведи домой идут. Подошли к дому, повел носом Михайло Потапыч: « Уф-фу, человечьем духом пахнет!». Потянула воздух Настасья Филипповна: «Уф-фу, не иначе охотник в терем забрался, вот я его!». Шмыгнул носом Мишутка: «Уф-фу, убьем его и сердце его съедим! ». Заходят медведи в дом, видят – еда почата, а Мишуткина миска – так совсем пуста. Зашипел, заворчал Мишутка: «Съесть его, съесть его!». Заходят медведи в спаленку, видят постели смяты, а на маленькой, Мишуткиной – девочка спит. «Уф-фу, это девочка!», - проворчал Михайло Потапыч. «Уф-фу, маленькая!», - проворчала Настасья Филипповна! «Съесть её, съесть её!», - зашипел Мишутка. Проснулась Машенька, да не тут-то было, схватили её медведи, посадили в клеть, заперли, да стали совет держать, как с ней быть, да что делать.
- «Отпустим её, маленькая еще», - говорит Михайло Потапыч.

- «Ага, отпустим, а она охотников приведет, - говорит Настасья Филипповна. – Пусть у нас живет, по дому помогает. Вырастет, тогда и решим, что дальше делать».

-«Съедим её, съедим её!» - шипит Мишутка.

Долго ли, коротко спорили медведи, а сморил их сон крепкий. Спит Михайло Потапыч, храпит громко. Спит Настасья Филипповна, во сне ворчит. Спит Мишутка, во сне шипит: «Съесть её, съесть её!» Только Машенька не спит, от страха дрожит, бежать думает. Разобрала стенку клети, да и бросилась бежать без оглядки, лишь бы от терема подальше, да от медведей страшных скрыться. Много ли, мало ли времени прошло, проснулись медведи, смотрят – стена разобрана, нет девочки. «Уф-фу, догнать её, догнать её», - ревет Михайло Потапыч! «Уф-фу, поймать её, поймать её!», - рычит Настасья Филипповна! «Уф-фу, съесть её, съесть её!», - шипит Мишутка.

Бросились медведи в погоню. Бегут – лес расступается, ветви дорогу им показывают, трава сама под ноги стелется. Нагнали Машеньку, прыгнул на неё Мишутка, да и загрыз насмерть. Вырвали у Машеньки сердце, принесли домой, изжарили да съели, а саму Машеньку Михайло Потапыч положил в колоду дубовую, да схоронил в лесу.

Много ли времени прошло, мало ли, про то никто не ведает, не знает. Да только стали замечать медведи, что не весел стал Мишутка, не играет больше, не резвится.

- «Уф-фу, что с тобой, сыночек мой?», - Михайло Потапыч спрашивает.
- «Уф-фу, что с тобой, дитятко моё?», - Настасья Филипповна спрашивает.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Мертвая Машенька ко мне по ночам приходит, сердце своё назад требует».

Испугались медведи. Вечером погасили свет, вроде как спать легли. Не спит Михайло Потапыч, от злости зубами скрипит. Не спит Настасья Филипповна, когтями хрустит. Не спит и Мишутка, со страху скулит. И только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Раскрылась колода дубовая, вышла из нее Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Подошла девочка к терему:

- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - тихим голосом говорит мертвая Машенька. – А не то когтем медным дверь процарапаю и зубом железным загрызу Мишутку!»
- «Уф-фу, уходи, нет у нас твоего сердца, съели мы его!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, уходи, возвращайся в могилку, не отдадим тебе Мишутку!», рычит Настасья Филипповна.

- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - говорит мертвая Машенька. – Я уже одну дверь когтем медным процарапала, один запор перегрызла, скоро в терем войду, зубом железным загрызу Мишутку!»
Тут пропели петухи, мертвая Машенька вернулась к могилке, легла в колоду дубовую, накрылась крышкой и затихла.

-«Уф-фу, ушла!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, вернется!», рычит Настасья Филипповна.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Не отдавайте меня Машеньке!»

Пошел Михайло Потапыч к Машенькиной могилке, видит - могилка разрыта, стоит колода крышкой закрыта. Попробовал Михайло Потапыч крышку открыть – не может, держит мертвая Машенька изнутри когтем медным крышку. Взял тогда он гвозди и прибил крышку накрепко, да закопал могилку. Пришел Михайло Потапыч домой да и говорит: «Уф-фу, не придет больше Машенька, я крышку гвоздями забил, могилку закопал». - «Уф-фу, не придет!», радуется Настасья Филипповна. «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Придет, придет!»

На другую ночь только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Выпали гвозди из крышки, раскрылась колода дубовая, вышла из нее мертвая Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Подошла девочка к терему:

- «Тук-тук, отпирайте запоры дубовые, открывайте двери кленовые, верните мне моё сердце!, - тихим голосом говорит мертвая Машенька. – Я уже одну дверь когтем медным процарапала, вторую процарапаю и зубом железным загрызу Мишутку!»
- «Уф-фу, уходи, возвращайся в колоду!», - рычит Михайло Потапыч.
- «Уф-фу, уходи, не отдадим тебе Мишутку!», рычит Настасья Филипповна.
- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Не отдавайте меня Машеньке, она меня когтем медным изорвет, зубом железным загрызет!».

Тут мертвая Машенька когтем медным вторую дверь процарапала и вошла в терем:
- «Тук-тук, я двери процарапала, я в терем вошла, верните мне моё сердце! - тихим голосом говорит мертвая Машенька». Бросилась мертвая Машенька на Мишутку и загрызла его железным зубом. Тут пропели петухи, мертвая Машенька вернулась к могилке, легла в колоду дубовую, накрылась крышкой и затихла.

«Уф-фу, сыночек наш умер!», - плачет Михайло Потапыч.
«Уф-фу, не надо было сердце Машеньки есть!», - плачет Настасья Филипповна.

Схоронили они Мишутку, поплакали, да стали думать, как дальше жить. Поставил Михайло Потапыч в дом запоры медные, да двери железные, чтоб мертвая Машенька когтем не процарапала, да в дом не вошла.

Ночью, лишь только пробили часы полночь, как заухал в чаще филин, закричала желна, засветилась могилка Машеньки. Выпали гвозди из крышки, раскрылась колода дубовая, вышла из нее мертвая Машенька – волос к волосу уложен, губки алые, на бледных щеках румянец играет, да только мертвые глаза огнем горят, а в груди дыра страшная, откуда медведи сердце вырвали. Запрудила мертвая Машенька ручеек, потекла водица студеная в Мишуткину могилку. Вышел мертвый Мишутка из могилки, побежал к дому. Стучит в двери железные:

- «Уф, уф, - плачет Мишутка. – Батюшка-матушка, отворите-отоприте, мертвая Машенька ручеек запрудила, студеная водица в мою могилку натекла, холодно мне в сырой земле лежать, пустите домой». Сняли медведи запоры медные, открыли двери железные, вошла в дом мертвая Машенька и загрызла Михайло Потапыча и Настасью Филлиповну.

Давно это было. Дед с бабой с горя по Машеньке пропавшей умерли, да и деревеньки той больше нет. Только в лес тот проклятый до сих пор никто не ходит.

Сказки - это не шутка. Это короткие непонятные куски текста, вырванные из чьей-то жизни. Это как подслушанный нелицеприятный разговор. Как обрывок чужого дневника.

Сказки - это сюрреализм в чистом виде. Тот подлинный сюрреализм, который сам потихоньку варил себе народ, не зная никакой грамоты, никакого Фрейда и не смотревший фильмы Бунюэля.

Сюрреализм был всегда. Сказки - это сюрреализм. Они сотканы из снов, из бреда, из навязчивых состояний, из садистических шуток и маловразумительных повторов. В сказках убивают, расчленяют, поедают, испражняются и совершают инцест. Сказки были всегда. Тексты Владимира Сорокина - отдыхают на этом древнем фоне. Сказки - это коллективные сны народа. Его дремучее бессознательное.

И эти сказки нужно читать детям. Неадаптированные. Такие, какие они есть. В этом весь смысл. Иначе они ни для чего не нужны. Иначе - они скучны, избыточны, так, пустой информационный шум, забивающий голову. Лучше пойти погулять во дворе ибо там - жизнь настоящая. Как в неадаптированных сказках.

Однако традиция переписывать сказки, сглаживать их, традиция, которая началась в 19 веке, жива и по сей день. И книгоиздатели не собираются с ней расставаться. Именно поэтому мало кто вообще что понимает в этой жизни - ведь в детстве читались совсем не те сказки.

Миф о ребёнке-ангеле с льняными локонами, завитыми на сахарной воде, породил представление о том, что дети нуждаются:

  • а) в идеальном, отгороженном от мира пространстве - пространстве викторианской детской и
  • б) в адаптированных сказках.

Нет ничего вреднее и отвратительнее этого мифа.

Ребёнок - не ангел. Всё что угодно, но не ангел. И ему требуется всё то, что содержит в себе подлинная народная сказка. Ибо там все витамины.

Да, именно, НЕ посчастливилось. Я её не читала. Потому что то, что я читала или мне читали, это была адаптация Ушинского для народных школ. Ну, к Ушинскому вообще у меня давние и очень личные претензии, а пока - о сказке.

Итак, сказка «Курочка-ряба».

Послушайте этот страшный и прекрасный сказ, в котором непонятно ни слова, от которого волосы встают дыбом и каждая клетка тела начинает верить в то, что на земле есть чудеса:

Как у нашей бабушки в задворенке
Была курочка-рябушечка;
Посадила курочка яичушко,
С полки на полку,
В осиновое дупёлко
Мышка бежала,
Хвостом вернула·- Яичко приломала! ...

По мере того, как атмосфера сгущается, накаляется, ритм сказки усиливается - слушатель сам втягивается в её священное Действо.

Об·этом яичке строй стал плакать,
Баба рыдать,
вереи хохотать...

У сказки «Курочка-ряба» (как и у любой другой) много смыслов. Каждая сказка - это бывший архаический миф, повествующий то о сотворении мира, то о его разрушении, то о деяниях различных богов.

Иногда сказки служили людям в качестве остро пародийных историй о том, как не надо себя вести - и это была лучшая превентивная психотерапия.

Вот и в сказке «Курочке-рябе» сюжет явно пародиен. Всё начинается с того, что мышка разбила яичко. А внучка, узнав про то, заметьте, (в одном из областных вариантов) удавилась. Ушинскому это было, конечно, неприятно, что и говорить.

Ну а затем всё идёт по нарастающей - вещи и предметы в доме начинают вести себя так, как будто бы там разбушевался полтергейст. Даже сор под порогом - закурился!

Ворота - скрипеть;
Сор под·порогом - закурился,
Двери - побутусились...

Все ведут себя настолько неадекватно, что понимаешь - это уже пространство сна, так не бывает, это психотерапевтический сеанс в его чистейшем изводе, без нудных примесей, выплеск негатива с целью избавления от его груза.

Поповы дочки - разливают воду, когда узнают новость о разбитом яичке;
Попадья - выбрасывает на пол тесто;
Поп рвёт и «мечет» по церкви священные книги.

Всё. Конец мира. Рагнарёк. Сейчас волк Фенрир съест солнце, по океану времени приплывёт Нагльфар - корабль, сделанный из ногтей мертвецов... и во Вселенной пойдут титры - прощай кальпа, прощай, юга, здравствуй, Шива - Разрушитель миров!

Но ничего этого не происходит, потому что это всё... сон.

И прерывается он весело, будто бы звонком утреннего будильника, словами помещика: «Ну, народ у нас глупа-ай! Пойду поищу, есть ли где глупее!»

Вот как Вы думаете, чему учит детей сказка «Курочка-ряба»? Вешаться, когда мышка разбила яичко? Я думаю так, что прямо - наоборот.

Когда-то лауреат Нобелевской премии по литературе, поэт Иосиф Бродский сказал:

«Я скажу только, что уверен в одном: человеку, прочитавшему книгу Диккенса, и не одну, трудно будет стрелять в себе подобных во имя какой-то идеи, в отличие от человека, который не читал Диккенса вообще».

Перефразируя Бродского, я скажу так:

«Я уверена в одном: человеку, которому в детстве неоднократно и мастерски рассказывали нормальную сказку «Курочка-ряба», трудно будет

  • а) делать из мухи слона,
  • б) заводить трагедию, истерику и скандал на пустом месте;
  • в) вешаться по пустякам и обременять психику своих близких другими подобными выходками»

А время, потраченное мною в детстве на чтение и прослушивание сказки «Курочка-Ряба» в адаптации Константина Дмитриевича Ушинского, считаю для себя потерянным безвозвратно и навсегда.

В первой редакции 1812 года — то есть в самой кровавой и жуткой. Якоб и Вильгельм Гримм , как и Шарль Перро вместе с итальянским сказочником Джамбаттистом Базиле , сюжеты не придумывали, а переписывали народные предания для последующих поколений. От первоисточников кровь стынет в жилах: могилы, отрубленные пятки, садистские наказания, изнасилования и прочие «несказочные» детали. АиФ.ru собрал оригинальные сюжеты, которые вовсе не стоит рассказывать детишкам на ночь.

Золушка

Считается, что самый ранний вариант «Золушки» придумали в Древнем Египте: пока прекрасная проститутка Фодорис купалась в реке, орёл украл её сандалию и унес фараону, который восхитился маленьким размером обуви и в итоге на блуднице женился.

У итальянца Джамбаттиста Базиле, записавшего сборник народных легенд «Сказка сказок», все гораздо хуже. Его Золушка, точнее Зезолла, вовсе не та несчастная девочка, которую мы знаем по диснеевским мультикам и детским спектаклям. Терпеть унижения от мачехи ей не хотелось, поэтому она крышкой сундука сломала мачехе шею, взяв в сообщницы свою няню. Няня тут же подсуетилась и стала для девушки второй мачехой, вдобавок у нее оказалось шесть злобных дочерей, перебить всех девушке, конечно, не светило. Спас случай: однажды девушку увидел король и влюбился. Зезоллу быстро нашли слуги Его величества, но она сумела сбежать, обронив — нет, не хрустальную туфельку! — грубую пианеллу с подошвой из пробки, какие носили женщины Неаполя. Дальнейшая схема ясна: общенациональный розыск и свадьба. Так убийца мачехи стала королевой.

Актриса Анна Леванова в роли Золушки в спектакле «Золушка» режиссера Екатерины Половцевой в театре «Современник». Фото: РИА Новости / Сергей Пятаков

Спустя 61 год после итальянской версии свою сказку выпустил Шарль Перро. Именно она стала основой для всех «ванильных» современных интерпретаций. Правда, в версии Перро девочке помогает не крестная, а мать-покойница: на ее могиле живет белая птичка, исполняющая желания.

Братья Гримм тоже по-своему интерпретировали сюжет Золушки: по их мнению, вредные сестры бедной сиротки должны были получить по заслугам. Пытаясь втиснуться в заветную туфельку, одна из сестер отрубила себе палец, а вторая — пятку. Но жертва оказалась напрасной — принца предупредили голуби:

Погляди-ка, посмотри,
А башмачок-то весь в крови...

Эти же летающие воины справедливости в итоге выклевали сестрам глаза — тут и сказочке конец.

Красная Шапочка

История о девочке и голодном волке известна в Европе с XIV века. Содержимое корзинки менялось в зависимости от местности, а вот сама история была гораздо более неудачной для Золушки. Убив бабушку, волк не просто ее съедает, а готовит из ее тела вкусняшку, а из крови — некий напиток. Спрятавшись в кровати, он наблюдает, так Красная Шапочка с аппетитом уплетает свою же бабушку. Предупредить девочку пытается бабушкина кошка, но и она умирает страшной смертью (волк бросает в нее тяжелые деревянные башмаки). Красную Шапочку это, по-видимому, не смущает, и после сытного обеда она послушно раздевается и ложится в кровать, где ее поджидает волк. В большинстве версий на этом все заканчивается — мол, поделом глупой девчонке!

Иллюстрация в сказке «Красная шапочка». Фото: Public Domain / Гюстав Доре

Впоследствии Шарль Перро сочинил для этой истории оптимистичный финал и добавил мораль для всех, кого всякие незнакомцы зазывают к себе в кровать:

Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
Красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам...
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!

Спящая Красавица

Современная версия о поцелуе, разбудившем красавицу, — просто детский лепет по сравнению с оригинальным сюжетом, который записал для потомков все тот же Джамбаттиста Базиле. Красавицу из его сказки по имени Талия тоже настигло проклятье в виде укола веретена, после которого принцесса заснула беспробудным сном. Безутешный король-отец оставил в маленьком домике в лесу, но никак не мог предположить, что произойдет дальше. Спустя годы мимо проезжал еще один король, зашел в домик и увидел Спящую Красавицу. Недолго думая, он перенес ее на постель и, так сказать, воспользовался ситуацией, а потом уехал и забыл обо всем на долгое время. А изнасилованная во сне красавица через девять месяцев родила близнецов — сына по имени Солнце и дочку Луну. Именно они разбудили Талию: мальчик в поисках материнской груди принялся сосать ее палец и случайно высосал отравленный шип. Дальше — больше. Похотливый король снова приехал в заброшенный домик и обнаружил там потомство.

Иллюстрация в сказке «Спящая красавица». Фото: Commons.wikimedia.org / AndreasPraefcke

Пообещал девушке золотые горы и вновь уехал в свое королевство, где его, между прочим, ждала законная жена. Супруга короля, узнав о разлучнице, решила ее истребить вместе со всем выводком и заодно наказать неверного мужа. Она приказала убить малышей и приготовить из них мясные пироги для короля, а принцессу — сжечь. Уже перед самым огнем крики красавицы услышал король, который прибежал и сжег не ее, а надоевшую злобную королеву. И напоследок хорошая новость: близнецов не съели, потому что повар оказался нормальным человеком и спас детишек, заменив их ягненком.

Защитник девичьей чести Шарль Перро, конечно, сказку сильно изменил, но не удержался от «морали» в конце истории. Его напутствие гласит:

Немножко обождать,
Чтоб подвернулся муж,
Красавец и богач к тому ж,
Вполне возможно и понятно.
Но сотню долгих лет,
В постели лежа, ждать
Для дам настолько неприятно,
Что ни одна не сможет спать....

Белоснежка

Сказку про Белоснежку братья Гримм наводнили интересными деталями, которые в наше гуманное время кажутся дикими. Первая версия была опубликована в 1812 году, в 1854 году дополнена. Начало сказки уже не предвещает ничего хорошего: «В один зимний снежный день королева сидит и шьёт у окна с рамой из чёрного дерева. Случайно она колет иголкой палец, роняет три капли крови и думает: „Ах, если бы у меня родился ребёночек, белый как снег, румяный как кровь и чернявый как чёрное дерево“». Но по-настоящему жуткой здесь предстает колдунья: она ест (как сама думает) сердце убитой Белоснежки, а потом, поняв, что ошиблась, придумывает все новые изощренные способы ее убить. В их числе — удушающий шнурок для платья, ядовитый гребень и отравленное яблоко, которое, как мы знаем, подействовало. Интересен и финал: когда все становится хорошо у Белоснежки, приходит черед колдуньи. В наказание за свои грехи она пляшет в раскаленных железных башмаках, до тех пор, пока не падает замертво.

Кадр из мультфильма «Белоснежка и семь гномов».

Красавица и Чудовище

Первоисточник сказки — это ни много ни мало древнегреческий миф о прекрасной Психее, красоте которой завидовали все, начиная от старших сестер, заканчивая богиней Афродитой. Девушку приковали к скале в надежде скормить чудовищу, но чудесным образом ее спасло «незримое существо». Оно, конечно, было мужского пола, потому что сделало Психею своей женой при условии, что она не будет мучать его расспросами. Но, конечно, женское любопытство взяло верх, и Психея узнала, что ее муж вовсе не чудовище, а прекрасный Амур. Супруг Психеи обиделся и улетел, не обещая вернуться. Тем временем свекровь Психеи Афродита, которая с самого начала была против этого брака, решила вконец извести невестку, заставляя ее выполнять разные сложные задачи: например, принести золотое руно с бешеных овец и водички из реки мертвых Стикс. Но Психея все выполнила, а там и Амур вернулся в семью, и жили они долго и счастливо. А глупые завистливые сестры кинулись с утеса, тщетно надеясь, что и на них найдется «незримый дух».

Более близкая к современной истории версия была написана Габриэль-Сюзанн Барбот де Вильнев в 1740 году. В ней все сложно: Чудовище, по сути, несчастный сирота. Его отец погиб, а мать была вынуждена защищать свое королевство от врагов, поэтому воспитание сына доверила чужой тете. Та оказалась злой колдуньей, вдобавок хотела соблазнить мальчика, а получив отказ, превратила его в ужасного зверя. У Красавицы тоже в шкафу свои скелеты: она на самом деле не родная, а приемная дочь купца. Ее настоящий отец — король, согрешивший с залетной доброй феей. Но на короля претендует и злая колдунья, так что дочку ее соперницы решено было отдать купцу, у которого как раз погибла младшая дочь. Ну, и любопытный факт о сестрах Красавицы: когда зверь отпускает ее погостить у родных, «добрые» девицы специально заставляют ее задержаться в надежде, что чудище озвереет и съест ее. Кстати, этот тонкий родственный момент показан в последней киноверсии «Красавицы и Чудовища» с Венсаном Касселем и Леей Сейду .

Кадр из фильма «Красавица и чудовище»